Сакральный смысл танца
По мнению родоначальницы возрождения забытой и почти исчезнувшей традиции медитативного сакрального танца Марии-Габриель Возиен, сакральность в танце всегда связана с поклонением или сообщением с чем-то высшим, попыткой наладить контакт со своим глубинным «Я», ответить на вопросы «Кто Я? Для чего Я здесь?», с медитативностью и молитвой в движении, которое идет изнутри. Ведь хореография только тренирует тело, способствует пониманию его функций и строения, а сакральность в танце помогает человеку найти себя, стать собой, устроить собственную жизнь. Сакральным может быть все, что угодно: прекрасные природные явления – восход, заход, лунный свет, и человеческое тело может выражать их через движения. Сакральный момент – это момент откровения, когда нисходит какое-то осознание, момент, который человек никогда не забудет – даже спустя годы.
В различных культурах рисунок движений в танце различается, но принцип общий: попытка поклонения или контакта с чем-то высшим – большим и величественным, к которому обращаешься в молитве и слушаешь, что он скажет.
Например, сакральный смысл танцев Средней Азии состоит в поклонении женскому материнскому началу – такой танец исполняют на празднованиях по случаю рождения детей.
Также хорошо известны тотемические пляски древних народов, представлявшие собой сложные многоактные действа, длившиеся по нескольку дней и имевшие целью уподобление своему могущественному тотему – божественному существу, которое имело большое влияние на существование верившего в него древнего человека. Тотемные танцевальные ритуалы были предназначены для обретения силы, хитрости, выносливости и других качеств, присущих тому или иному тотему, а также для того, чтобы заручиться поддержкой тотема.
В более архаичных культурах встречается культ об умирающем и воскресающем звере, особенно популярном среди охотничьих племен и направленный на воспроизводство промыслового зверя. Люди верили, что после смерти животное воскресает и продолжает жить, и в своих ритуальных танцах обращались к духу животного, самооправдываясь и прося его не сердиться на людей, вынужденных убивать его.
Большое распространение имели женские обрядовые танцы, особенно в эпоху верхнего палеолита. Чаще всего они были связаны с культом плодородия. С помощью пластики движения и рисунка танца исполнительницы изображали некоторое полезное для племени растение или животное. Вера в магию женского танца была очень велика, поэтому наравне с мужскими существовали военные и охотничьи женские ритуальные танцы, составлявшие часть общего ритуального действа. Эти танцы стремились обеспечить богатый урожай, победу в войне, удачу на охоте, уберечь от засухи. В них часто встречались элементы колдовства. В женском танце соединялись магия движения с магией женского тела. В древности также восточный танец имел религиозное значение, связанное с культом богини плодородия, богини-матери. У разных народов эту богиню называли по-разному: Анахита, Исида, Иштар, Гера. Во время исполнения танца женщина должна была показать весь процесс жизни – от ее зачатия и до смерти. Именно поэтому он получил пикантное название «танец живота», т. е. танец жизни, центром поклонения в котором является женское начало, а точнее, женская матка.
Уже в Древнем Египте и Древней Греции существовали различные направления танцевального искусства. Кроме ритуальных танцев, были достаточно развиты бытовые, танцы праздников, а также спортивные танцы, имевшие целью формирование силы и ловкости. В Греции с помощью танца живота исцеляли больных, сопровождая его громкой музыкой и криками.
Танец постепенно развивался от простейших форм к сложным, обогащалось его идейное и эмоциональное содержание. Это особенно заметно в культуре Древней Греции, прославляющей эротичность и красоту человека (фото 2).
В докладе Н. Синельниковой «Сакральный смысл эротики», представленном на конференции «Сексуальная культура и сексуальное здоровье нации», проходившей в 2002 году в Москве, прозвучала информация о высоком значении секса в древних культурах. Ощущение оргазма как «космической сущности, невероятно далекой от столь прагматической задачи, как сбор урожая», было главной целью древнего ритуала». Оргазм-экстаз понимали как слияние с божеством, что отражалось во многих древних мистериях, главным элементом которых являлся танец. «Почитание оргазма делает понятным высокую значимость культов богинь любви – шумерской Инаны, аккадской Иштар, западносемитской Анат, греческой Афродиты, римской Венеры и др. Эти богини являлись покровительницами храмовой проституции, культивирующей многообразные и изощренные формы секса в качестве эффективного средства достижения оргазма, понимаемого как священный экстаз. Культовая проституция рассматривалась как служение божеству. Недаром коитальные действия, проводимые в храмах,. совершались на алтаре (например, изображение на шумерской печати из Тепе-Гавра). Причем, что важно, эти культы никак не были связаны с задачами производительности природы, в том числе деторождения. Более того – иеродулы в Вавилоне вообще не имели права рожать детей. Не было деторождение и задачей жриц культа Афродиты» - говорится в докладе.
В святилище Афродиты проходили оргии в честь бога Адониса, так называемые адонии, причем первый день был посвящен плачу, а второй – радости по поводу воскресения Адониса. В мифе и культе Адониса прослеживается символика вечного круговорота и единения жизни и смерти в природе. Коитальные сцены (акты соития) с участием людей символизировали ритуал перехода от смерти к жизни. Идея мистической связи между миром живых и мертвых прослеживается и в Элевсинских мистериях, ежегодно проходивших в Аттике в честь богинь Деметры и Персефоны и символически представлявшие горе матери, утратившей свою дочь, и ее странствия в поисках дочери.
Известен также астрономический танец жрецов в Древнем Египте, который изображал гармонию небесной сферы, ритмическое движение небесных тел во Вселенной. Танец проходил в храме, вокруг алтаря, поставленного посередине и представлявшего солнце. По описанию Плутарха, сначала жрецы двигались с востока на запад, символизируя движение неба. А потом с запада на восток, что соответствовало движению планет. С помощью жестов и различных видов движений жрецы давали представление о гармонии планетной системы.
В стихии Дионисийской мистерии происходит превращение человека, возвращение его в стихию мира, которому чужды обособления и разделения. Все есть единое. В опьяняющем танце человек сбрасывает с себя общественные одежды и чувствует свою слитность с другими людьми. «Отныне, внимая благой вести о мировой гармонии, каждый чувствует, что он не только соединился, примирился и слился со своим ближним, но и просто-напросто составил с ним единое целое, словно разорвано уже покрывало Майи и только жалкие лохмотья полощутся на ветру перед ликом первоединого начала» - так писал Ф. Ницше в статье «Рождение трагедии из духа музыки», вошедшей в сборник «Стихотворения и философская проза». С культом Диониса, известного на Балканах уже с XIII века до н. э., связано представление о сексуальном неистовстве. Участники таких мистерий, в одинаковых одеждах и не имеющие имен, попадали в иную реальность, ощущая гармонию и свое слияние в единый пульсирующий организм, в которой им открывались новое поле знания, новый мир образов, подчиняющийся другим законам, имеющим другую значимость. В таком состоянии экстаза, которое является ни сном, ни бодрствованием, возможно созерцание духовного мира и общение с добрыми и злыми духами, в результате которого обретается высшее знание, относящееся к основе основ бытия.
«Таким образом, можно констатировать, - утверждает Н. Синельникова, - что смыслом древних культов является сама человеческая сексуальность, а целью – достижение оргазма, понимаемого как священный экстаз. Сакральные представления древних народов получили блестящее воплощение в различных видах искусства. В Греции танец и песня, поэзия и комедия, скульптура и вазовая живопись воплощали эротику как важнейший аспект кало-кагатии, в которой красота обнаженного тела соединена с высокой духовностью, а сексуальный экстаз священен и прекрасен».
А у славян около 2,3 тыс. лет назад появился ритуальный танец, возникший в результате доработки жрецами древних славян «арабского» танца, пришедшего со стран Азии и Востока. Его исполняли только в вечернее время и только в годовщину венчания. Сакральный смысл такого танца состоял в обращении женщины к своему мужу: «Дорогой! Мы прожили вместе еще один год. Но я – такая же красивая и желанная!». Этот танец был способен укрепить пару.
Как отметила в одном из своих интервью Ари Суфит (Ирина Черникина – руководитель Школы Танца при ИЙГАС), говоря о сакральном смысле, мы имеем в виду обрядовые танцы, в которых отражены традиции, корневые особенности того или иного народа. Танец может стать ключом к пониманию сути обряда, через эмоционально-чувственное восприятие движений можно овладеть глубинными знаниями. Ари Суфит интерпретировала суть традиционного русского хоровода, напомнив о романе С. Петухова «Измена», в котором описаны времена язычества. Распространенным обрядом того времени были любовные игрища – коловоды на Велесов день. Считалось, что любовь на виду у всех придает силу мужчине и плодовитость женщине. Начинаясь с удалых танцев, обряд перерастал в любовную игру обнаженных мужчин и женщин, которые, сойдясь в хороводе и выстроившись в два кольца – внутреннее женское и внешнее мужское, сходились и расходились, сближались и отдалялись друг от друга, кружились то в одну, то в другую сторону. «…А потом совсем сжалось женское кольцо – одна к другой, в плотный кружок-коло. И настигло тут его внешнее кольцо, мужское, надавило извне, обступило, прижалось вплотную. И каждый вой встал позади жены, обнял ее. А жены рук не расцепили, но разом, подчиняясь чарующим звукам гудков и свирелей, пританцовывая на месте в такт гулким звукам, поклонились кострищу низко, в пояс, в ноги, в землю. Да так и застыли, чуть содрогаясь и приплясывая. Теперь это было одно кольцо, двигающееся в одном ритме. Ритм ускорялся, заставляя кольцо сокращаться все быстрее и быстрее. И не было пока тех, кто не выдерживал бы бешеной любовной гонки. Это были настоящие мужчины, бойцы, воины, любовники, и настоящие женщины, сознающие свою власть и силу, свои чары и могущество незримое. Это было торжество чистой и сладостной, незапятнанной и самой настоящей любви. Казалось, сам бог жизни и наслаждения, бог чистых помыслов и открытого высокого достоинства Кополо вселился в каждого участника коловода, сделал его неистовым и одержимым. И сопротивляться всемогущему богу было бессмысленно. Подчиняясь новому ритму, живое кольцо распалось на два прежних кольца, мужское и женское. С каждым ударом мужское кольцо перемещалось по кругу, ровно на один шаг, и вместе с этим шагом мужские звенья сливались с новыми женскими, ведь кольцо жен не сдвигалось, оно по-прежнему было склонено в молитвенной позе к кострищу, к богу Куполо. Теперь каждый мужчина хоть на миг, на секунду становился обладателем каждой женщины коловода, а каждая из женщин чувствовала, что она не обойдена вниманием и любовью ни единого мужчины. И это было торжество рода, торжество общности любящих друг друга людей!».
Безусловно, чтобы познать сакральный смысл изучаемых нами танцев, необходимо знание истории и культуры носителей танца., а значит - расширение кругозора.
Историк Д. А. Бельский в статье «Заметки о сакральных аспектах исторической реконструкции» утверждает: «Изначальная сакральность всех танцев канула в лету. Теперь, став мирским, танец не осознается как воспроизведение эталонного действа, будь то движения тотемного животного, движение солнца или действия с культовыми предметами. Реактуализации священного пространства-времени не происходит». По поводу утверждений этого ученого я хочу рассказать следующее.
Ныне в магии, в гадании, в лечебно-оздоровительных целях используется древнее знание о рунах. Один из самых известных специалистов по шаманизму Кеннет Медоуз в одном из своих трудов очень поэтично назвал руны «знанием, рассказанным шепотом». Слово «руна» имеет много значений, одно из них – «шепот». Такая трактовка изначально закладывает особый, сакральный смысл в это понятие. Существуют и другие значения: «знание», «знак», «буква», но имеющие скрытый смысл, невидимые непосвященному глазу. Это сродни тому, что нам рассказывают шепотом, чтобы никто из чужих не услышал. Каждая руна связана со стихиями, знаками зодиака и планетами, и каждой руне соответствует определенная буква алфавита.
Надо сказать, что в 40-х и 50-х годах нашего столетия в Германии Зигфридом Адольфом Куммером и Фридрихом Марди начались теоретические разработки по рунической йоге, которая ныне широко распространена в Германии. Однако ее использование ограничивается статическими позами – рисунками рун и медитацией на рунах с визуализацией на ментальном экране. А Д. Даррелл использует так называемый танец рун, который представляет собой попытку воспроизвести рунический знак пальцами.
Знатоков же танцевального искусства интересует возможность использования рунического знания в сакральном спонтанном танце. Руна – это, прежде всего, написанный знак (графема), а значит, она имеет свою энергетическую характеристику (фото 3). Ее можно не только рисовать или вырезать на чем-либо, но и создавать в движении, используя для этого такой богатейший и выразительный инструмент, как тело человека. Любой графический символ имеет силу, так как начертанный знак способен преобразовывать пространство, и сакральный танец, в котором движение тела, являясь одним из основных средств взаимодействия с пространством, играя особую роль, не может пройти мимо такой сокровищницы древнего знания.
С позиции биоэнергетического воздействия все знаки можно условно разделить на три группы: активизирующие, стабилизирующие и успокаивающие. Многие руны являются универсальными графическими символами и часто используются в биоэнергопластике для осознанной работы с энергией. Начертание рун с концентрацией внимания имеет глубокое эзотерическое значение. Это действительно танец, рассказанный шепотом, и далеко не всем открывается его истинный смысл. Он, тем не менее, легко укладывается в рамки целостного движения, подчиняется законам развития двигательного действия, способен активно преобразовывать пространство и переводить сознание исполнителя (и зрителя) из одного мира в другой. Это совершенно удивительное состояние рождает спонтанность движения уже на другом уровне, когда трудно что-либо объяснить и можно только чувствовать и пребывать. В таком сакральном танце исполнитель вступает в определенные отношения с пространством – он может его «расширить» и «уменьшить», «утяжелить» и «разрядить», «сделать тягучим и неподвижным» и наоборот. Можно получить эффект остановки времени и его ускорения. И это пространство, сформированное линиями и движениями тела исполнителя, переводит нас на другой уровень восприятия, поскольку оно незаметно начинает на нас влиять независимо от нашего желания… Через некоторое время вы приходите (или выходите) в альтернативное состояние сознания, которое активно стимулирует творческий процесс, что обычно ощущается сразу после танца или через некоторое время. Удивительная особенность и магия такого сакрального танца, как танец в рунах – это погружение в мир скрытого знания, в мир, который создается в воображении и реализуется здесь и сейчас.
Итак, сакральным смыслом танец наполнен тогда, когда в него этот смысл изначально заложен благодаря художественным образам, созданным средствами эстетически значимых, ритмически систематизированных движений и поз, когда танец является не простым действованием, т. е. набором ничего не значащих танцевальных движений, а осознанным и продуманным действием, в котором каждое движение, неся определенную символику, имеет значение. И задача хореографа – ярко наполнить танец этим смыслом, задача танцовщицы – мастерски его передать, а задача зрителя заключается в том, чтобы научитья этот смысл постигать.
